2
Норны собирались вокруг колыбели каждого младенца, чтобы определить будущее ребенка, и посещали каждое смертное ложе, дабы перерезать нить жизни. Точно таким же образом они встречались в начале начал, чтобы пропеть судьбу самих Богов. Из их пророчества выходило, что, несмотря на мудрость, силу и магию, Асы обречены на уничтожение, а единственной причиной их гибели станет моральное разложение.

Ни одна сага не сообщает в точности, когда же началось падение Богов. Должно быть, это произошло тогда, когда Асы составили заговор с целью обмануть одного из великанов.

Особой любви между Асгардом и Ётунхеймом никогда не наблюдалось. Между Богами и великанами состоялось немало свирепых битв, и даже когда заключался мир, их встречи друг с другом носили отпечаток подозрительности.

Однако они занимались обменом и торговлей, да и кровь их нередко смешивалась, несмотря на то, что великаны обладали исполинскими размерами, а Боги лишь весьма незначительно отличались от обычных смертных.

Однажды во время перемирия великан, восседавший в седле, въехал в Асгард, скрытый дымкой зимнего утра. Если бы Хеймдалл, страж Богов, не дунул в рог, Асы и так бы узнали о его прибытии. Его шаги сотрясали землю, а радужный мост у входа в Асгард дрожал под весом исполина.

Один за другим, желая разузнать, в чем дело, Асы появлялись из своих жилищ: Один, отец и предводитель клана, его супруга Фригга, обладавшая даром читать будущее, но никогда не говорившая о том, что видит; Тор, Бог войны и метатель молний, вооруженный огромным молотом, помогавшим ему наводить порядок во Вселенной, а также бесчисленные прочие Боги и Богини стояли, дрожа от холодного воздуха, обращавшего произнесенные ими слова в лед.

Один поинтересовался у гиганта о цели его прихода. Стеснительный, несмотря на размеры тела, великан опустил глаза, пошаркал грубыми сандалиями о землю и пробормотал, что до него дошли слухи будто бы Асы ищут умелого строителя.

Один отвечал, что так и есть. Боги желали возвести стену вокруг Асгарда. Исполин поднял ладони, показывая пальцы, толстые и искривленные, как старые дубы. Он заявил, что является лучшим ремесленником Ётунхейма. Каких бы размеров ограду ни пожелали иметь Боги, он выстроит её быстрее и лучше, чем кто-либо во всем мире.

Один смерил его взглядом и поинтересовался ценой. Гиганта не интересовало ни золото, ни серебро. Судя по всему, у Асов имелось нечто другое, что ему и требовалось. Великан оглядел скопление Богинь, уставившихся на него во все глаза, и сообщил, что желает разделить супружеское ложе с женщиной из Асгарда. Такова цена, и торговаться он не станет.

Асы удалились, чтобы обсудить услышанное меж собой. Вскоре возвратился Один с предложением. Если гигант возведет стену до окончания зимы, то получит в невесты любую Богиню по своему выбору. Однако имелось одно условие: работа должна выполняться в одиночестве, без каких-либо помощников. А если хоть один камень вывалится из стены в первый весенний день, то Боги платить не станут.

Один не мог скрыть удивления, когда великан согласился на сделку, испросив только разрешения использовать своего коня для перевозок. Один согласился, полагая, что даже великан не сможет закончить строительство стены желаемых размеров в отведенное время. Судя по всему, женскому населению Асгарда опасность не грозила.

Тем не менее, уверенность Асов испарилась, когда они увидели коня великана за работой. Он взлетал по горным склонам, казалось, не обращая внимания на вес каменных плит, уложенных в повозку. Стена словно бы строилась сама по себе, с каждым часом подымаясь всё выше и выше.

Время от времени гигант делал перерыв, чтобы, прищурившись, глянуть на водянистое февральское солнце и похихикать с Богинями, пришедшими понаблюдать за его работой. Сожалея о заключенной сделке, Асы искали способ замедлить работу исполина. Лучше остаться с незавершенной стеной, полагали они, чем наблюдать, как одна из их принцесс страдает в суровых объятиях гиганта.

За консультацией они обратились к Локи, мастеру обмана. Нет уверенности, что сам Локи принадлежал к сану Богов; некоторые даже указывают на наличие крови великанов в его жилах. Его излюбленными играми были перемена облика, фальсификация и убийство, а его учениками были монстры. Он стал отцом волка Фенрира - огромного животного, содержавшегося на цепи под землей. Согласно пророчествам, эта тварь должна была неминуемо вырваться на свободу из заточения, тем самым возвещая о конце света.

4
Асы правили миром не в одиночку. Еще одно божественное племя, Ваны, проживало неподалеку от внешних границ Асгарда и занималось земледелием, то есть тем, что не представляло интереса для Одина и его свиты. Две группы Богов относились друг к другу настороженно, но избегали прямых конфликтов до того дня, когда жрица Ванов пострадала и разгневалась во дворце Одина. Она являлась Богиней магии и сокровищ, её имя, Гуллвейг, означало «жажда золота». Причина её визита нам неизвестна, как непонятно и то, почему она объявилась в одиночестве и без охраны на территории, считавшейся отнюдь не дружелюбной.

Гуллвейг вошла во дворец Одина, блистая изумрудами и рубинами; нежные руки и шея были украшены золотыми ожерельями. Однако блеск её украшений померк перед жадным мерцанием в глазах хозяев.

Её прибытие прервало бурное празднество; посему ей предложили присесть, хотя и не на почетное место, и веселье пошло своим чередом. Когда рекой полилась медовая настойка, Асы отбросили приличия, позабыв о законах вежливости. Один из Богов бочком пробрался к Гуллвейг и ощупал филигранную брошь на её тунике; другой, дотянувшись, схватил её за руку и вцепился в браслет, желая проверить настоящее ли это золото.

Гуллвейг поднялась со скамьи и вышла из зала быстрым шагом, собираясь пожаловаться хозяину на неподобающее обращение. Но прежде чем она добралась до Одина, кто-то подставил ногу, и Гуллвейг растянулась на полу. Предводитель Асов не только одобрил затею, он захохотал, увидев распростертую на тростниковом настиле Богиню и собак, обнюхивающих её ноги.

Вид униженной Гуллвейг пробудил у Асов все низменные чувства. Они навалились на Богиню, подтащили её к огромному камину в центре зала и сорвали тончайшие одежды. Затем гуляки отпихнули рабов, жаривших быка над огнем, отбросили мясо в сторону и швырнули кричащую Гуллвейг на металлическую решетку. Хохоча, они протыкали её тело копьями и наблюдали, как кровь сочится из ран, а капли с шипением падают в огонь. Зал наполнился запахом горелой плоти, а кучка рабов устроила драку из-за вещей Гуллвейг.

Рассказчики не нашли никаких объяснений столь дикому поступку Богов. Но многие Асы давно искали причину вынудить Ванов на открытое столкновение. Кроме того, вожделение некоторых жителей Асгарда вспыхнуло при виде страдающей Богини.

Однако стоны, вырвавшиеся из горла Гуллвейг, были воплями ярости, а не агонии. Жар пламени и пыл гнева раскололи её естество на две половины. Из обугленной плоти появилось нечто, ничем не напоминающее Гуллвейг.

Толпа, сгрудившаяся у камина, расступилась. Мимо них пролетело, покидая зал, некое создание с пустым взором и почерневшим от крови ртом. Некоторое время никто не знал, что стало с Богиней. Много позже она объявилась в виде Хейд – прорицательницы, составительницы заклинаний, матери и наставницы всех ведьм. Асам было предопределено судьбой еще раз встретиться с ней, только при других обстоятельствах. Однако всё это случится в отдаленном будущем.

Известие о свершенном злодействе мгновенно долетело до Ванов. Преступление против Гуллвейг не могло остаться безнаказанным. Вскоре делегация Ванов ворвалась в замок Одина, требуя денег за пролитую кровь. Те, кто запятнан в убийстве и мучениях, должны заплатить компенсацию семье жертвы. Отказ будет равносилен объявлению войны.

Асы почуяли запах крови, это им оказалось по душе. Они рвались в бой, а посему эмиссары Ванов возвратились домой с пустыми руками.

Последовавший конфликт стал затяжным и жестоким. Временами победа, казалось, была на стороне Ванов, затем инициативу перехватывали Асы. Ваны нередко прибегали к колдовству и воинской магии, желая склонить чашу весов на свою сторону, войска Асгарда отплачивали той же монетой, призывая на помощь волшебные чары. В конце концов, устав от войны, противники заключили мирное соглашение и обменялись заложниками. Последние отправились жить в царство своих бывших врагов и стали гарантами мира.

6
Он путешествовал по миру, делясь знаниями со всем человечеством, но однажды его путешествия внезапно и жестоко оборвались из-за пары злобных карликов. Выманив его с празднества под каким-то предлогом, они убили Квазира и вылили его кровь в два глиняных кувшина и железный чайник. Затем карлики смешали этот живительный сок с медом и спрятали в теплом месте, чтобы смесь перебродила в медовую настойку.

Когда Асы отправились на поиски Квазира, убийцы объяснили им, что ученый настолько вгрызся в познание, что подавился им и умер прямо на глазах. Безутешные Боги отправились восвояси, в то время как карлики с хохотом бросились к своему тайнику и принялись любоваться жидкостью, которая стала очищенной сутью всей мудрости и поэзии.

Однако им не удалось надолго сохранить этот настой. Запутанными путями, вызвавшими смерть, измену и выплату выкупа, драгоценная настойка перешла во владения гиганта по имени Суттунг, обитавшего в пещерах. Известие о настойке достигло ушей Одина, жаждавшего познаний так же, как пьяница жаждет вина.

Чтобы заполучить жидкость, Бог превратился в странствующего ремесленника и отправился во владения великана. Словно по воле случая, он оказался на лугу, принадлежащем брату Суттунга, где девять рабов косили сено. Он прислушался к ругани, которой рабы осыпали тупые ржавые косы. Бог тотчас предложил наточить инструменты точилом, висевшим у него на поясе. Отшлифованные лезвия резали густую траву, словно острый нож – масло.

Один между делом сообщил, что мог бы продать точило. Рабы заспорили о том, кому владеть этим камнем. Один подбросил брусок в воздух, и невольники бросились к месту падения. В драке погибли все девять, зарезав друг друга косами.

Затем Один ленивым шагом направился к сельскому дому, чтобы представиться невинным странником, ищущим крова. Тут он и встретился с братом Суттунга, скрипевшим зубами и рвавшим волосы на голове. Великан только что узнал, что все девять рабов погибли. Кто же теперь будет ухаживать за полями и снимать урожай?

Путник упомянул, что легко справится с работой девяти невольников, попросив взамен самую скромную плату. За глоток прославленной настойки Суттунга он готов гнуть спину и без устали трудиться в полях всё лето. Исполин заколебался, так как не имел доступа к настойке брата. Но если незнакомец хорошо отработает весь сезон, тогда придется достать немного магического питья.

Один согласился. Обладая силой девяти человек и волей девятисот, он выполнял все работы на ферме гиганта – ухаживал за скотом, косил луга и скирдовал охапки сена, расчищал новые земли мотыгой и лопатой, носил камни, выкладывая границы, а по ночам спал на скамье около хозяйского очага.

Когда сезонная работа была окончена, а урожай успешно собран, Один напомнил нанимателю о заключенной сделке. Вместе они отправились в подземную кладовую Суттунга, где фермер попросил у брата чашу настоя, чтобы оплатить труд работника. Суттунг ворчливо отказался поделиться даже каплей.

Неустрашимый Один прокрался незамеченным в огромный дом исполина. Выбрав подходящий момент, он подобрался к дочери Суттунга Гуннлоде и очаровал её сладкими речами. Асгардские ухаживания оказались мягкими и нежными в сравнении с грубостью влюбленных исполинов. Гуннлода влюбилась в незнакомца и повела его к своему ложу.

8
Барды, вкусившие бесценной настойки, использовали свое умение, воспевая одного из Богов превыше всех. Им был Балдер, сын Одина, воплощение всех граций и добродетелей, любимый Асами, обожаемый смертными. Но мрачные ночные кошмары преследовали Балдера, заставляя его просыпаться с криком. Он едва ли мог припомнить ужасы, мелькавшие в еженощных видениях, но умудренные Богини считали, что подобные сны являются предвестниками ужасной гибели. Асы попросили совета у ведьмы, которая выкрикивала страшные предупреждения и неразборчивые слова.
Боги собрались на совет. Трудно было вообразить, что кто-либо или что-либо могли желать зла возлюбленному всеми Балдеру, и тем не менее владыки приняли все необходимые меры для защиты мальчика. Было решено, что каждое создание или предмет, способные нанести рану или причинить боль, должны дать торжественную клятву никогда не повредить сиятельному божеству.
В тот день все поэты собрались на великое заседание, где все существа и вещи мира получили голос и обрели речь. Духи, оживлявшие огонь и воды, поклялись над золотым браслетом Фригги, что не сожгут и не утопят её сына. Змеи клятвенно обещали не жалить его, металлы дали согласие не наносить вреда его плоти, камни – не бить его, деревья – никогда не отдавать свои ветви для стрел или дубин. Даже болезни, угрожавшие плоти, поклялись не заражать ребенка. Ядовитые растения заявили, что никогда не сожгут его внутренности и не загрязнят кровь. Все возможные источники опасности подписали договор с Богами.
Успокоенные услышанным, Боги развеселились. Неуязвимость Балдера стала для них своего рода развлечением. Смеясь и шутя, они кидали в него камни, метали ножи и горящие стрелы, ничего не боясь и зная, что ни один из этих предметов не навредит ему. Но Локи, в равной степени презиравший добродетельность Балдера и завидовавший его неуязвимости, не слишком веселился. Он вынашивал заговор.
Не зная об этом, Фригга приняла однажды посетительницу. Она поприветствовала юную деву, которая пришла узнать, как мать к матери, каким образом Фригге удалось спасти бесценного ребенка от различных вредных воздействий. Супруга Одина поведала историю о великом заседании, но тут же призналась, что забыла об одном хрупком растении. Им оказалась изящная белая омела, росшая на дубе к западу от дворца. Это было столь юное и хрупкое создание, что Мать-Богиня считала её неспособной нанести вред.
Посетительница на миг задумалась, сменила тему разговора, обменялась с Богиней короткими любезностями и удалилась. Оказавшись за пределами дворца Фригги, Локи сбросил женское обличье.
Стояли Белые Ночи – период, когда свет не исчезает с неба. В Асгарде гудела шумная пирушка. Боги отмечали ежегодный великий огненный праздник. Медовые настойки и ячменное пиво лились слишком быстро, и питейные рога опустошались Асами слишком часто, чтобы кто-либо мог заметить отсутствие Локи. Недалеко на западе, в тихой роще, освещенной бледными лучами солнца, появилась фигура у дерева, приютившего омелу. Пришедший метнул град камней, сбивших юное растение с дуба.
На следующее утро Локи направился в зал заседаний. Он увидел, как другие Боги забавляются с Балдером, метая копья и стрелы , которые отскакивали от тела юноши безо всякого ущерба. Только Одер, слепой брат Балдера, не принимал участия в забаве. Его ущербность лишала подобную игру всякого смысла. Локи как бы случайно подобрался к Одеру. Они посудачили о добродушных шутках и о том, как прекрасно выглядят все Асы в этот летний день, уделив особое внимание красоте невестки Одера Нанны, жены Балдера.
Много лет назад братья ссорились из-за руки прекрасной Нанны. Право на обладание определилось в битве – Балдер обрел жену, а Одер потерял зрение. Какая жалость, размышлял вслух Локи, что Одер не может присоединиться к общему веселью метавших различные предметы в Балдера. Затем он предложил стать глазами Одера, направить его руку и помочь принять участие в игре наравне с остальными.
Локи вложил в ладонь слепого Бога ветку белой омелы с заостренным концом. Одер сжал дротик, его опытное ухо точно определило, где находится живая мишень, и он метнул омелу. Ветвь пронзила тело Балдера.
В этот момент ужас охватил все миры, ибо этот юноша являлся добрейшим и нежнейшим из всех божеств. Теперь, когда он умер, сияние жизни мгновенно погасло.
Асы начали приготовления к похоронам. Необходимо было многое сделать. Кто-то протянул ладонь и сомкнул веки и губы Балдера. Его голову накрыли обрывком ткани, вырванным из юбок его скорбящей жены Нанны. Рабы понесли тело для омовения и умащивания, а затем наступил черед для самых опытных ткачей, вязальщиц и портних Асгарда, от которых требовалось создать самые изящные и красивые одеяния, какие когда-либо видел глаз.

10

Так как требовалась недостижимая для них сила, Асы отрядили гонца в страну исполинов, и вскоре на помощь явилась великанша. Она прибыла верхом на волке, в руках вместо вожжей держала живых змей. Одним толчком она отправила корабль в море, и вся земля вздрогнула.
Оставалось завершить еще одно дело, прежде чем будет подожжено похоронное судно. Балдеру требовалась служанка для сопровождения в царство усопших. Согласно скандинавским традициям, ею должна была стать женщина-служанка из дома умершего, добровольно обменявшая свою жизнь на любовь хозяина.
Боги бросили взгляд на сгрудившихся рабов, чтобы увидеть, кто из них сделает шаг вперед. Из толпы вышла укутанная в траурную шаль служанка, однако Нанна вытянула руку и преградила ей путь. «Балдер не возьмет служанку», - заявила она. При этих словах Богам стало не по себе, и они зашептались. Не так-то просто нарушить древнюю традицию.
Однако наступил решающий момент, начинался прилив. Балдеру пора было отправляться в загробное царство на пылающем корабле. У края вод вдова Балдера поднесла первый факел, поджигая ладью мужа. Остальные Асы швырнули пылающие головешки. Когда корабль занялся пламенем, Нанна бросилась в огненный ад.
Боги прекрасно понимали её отчаяние. Без Балдера весь мир словно потемнел. Время не могло смягчить боль утраты. И они решили отправить посланника к Богине подземного мира Хели, правившей в земле мертвых. Асы посчитали, что её царство и так переполнено, и она может с радостью согласиться принять выкуп и выпустить одного из своих пленников.
Хермод, сын Одина, вызвался отправиться на поиски брата в загробный мир. Он позаимствовал у отца его скакуна, восьминогого Слейпнира, чтобы пуститься в путешествие. Девять дней и ночей Хермод мчался галопом по пустым долинам, ни с кем не встречаясь и ничего не слыша, кроме стука копыт. Вскоре он добрался до покрытого золотой соломой моста через темную реку.
Здесь стояла дева в качестве стражницы. В её задачу входило считать мертвых, пересекавших мост. Она поведала Хермоду, что действительно видела проходящего Балдера. Следуя по указанной дороге, Хермод подъехал к высоким железным воротам. Он вонзил шпоры в бока Слейпнира, и жеребец перемахнул через барьер. Хермод прошел к залу, где обитала Хель. Здесь над молчаливой трапезой восседала Богиня, а Балдер и Нанна занимали почетные места.
Хермод был простым воином, а не поэтом, но его рассказ о плачущих Богах Асгарда и безутешных жителях, должно быть, заставил Богиню смерти расчувствоваться. Она предложила провести испытания. Если каждое существо, каждый предмет во всех мирах оплакивают Балдера, она согласна принять этот поток слез в качестве выкупа и отправить влюбленных обратно на родину. Но если что-либо или кто-либо не проронит слезы, Балдер останется заточенным навечно в её дворце.
Хермод возвратился в Асгард и передал предложение. Гонцы мгновенно донесли известие каждому созданию и всем сферам бытия. Поскольку все, существующее во Вселенной, дало обещание уберечь Балдера от вреда, поэтому теперь все решили, каждый своим способом, оплакивать его, чтобы вырвать из владений Хели. Люди рыдали, собаки завывали, хрустальные слезы катились из немигающих глаз ястреба, а камни сочились влагой, скрытой в их недрах. Вселенная содрогалась от плача, слезы всего живого полились по земле и едва не затопили царство Хели.
Однако, как выяснили гонцы, выкуп был неполным. На пути домой в Асгард они остановились отдохнуть в пещере, возможно, нуждаясь в защите от плача небес. Там они повстречали великаншу, глаза которой были сухи и пусты. Они просили её присоединиться к их плачу, а та отвечала: «Мне нет пользы от Балдера, живого или мертвого. Пускай Хель держит его у себя».

12

Ринда уронила кость, вскочила, открыла рот и заревела, как медведица. Она лихорадочно ринулась через зал, переворачивая скамейки, метая ножи, сбивая с ног любого, оказавшегося на её пути. Один стоял на пороге, пока она душила несчастного раба. Затем он удалился в леса, позволив хозяевам самим справиться с возникшей проблемой.
На следующее утро всё стихло. Принцессу одолели объединенными усилиями дюжины самых могучих воинов короля и заперли в небольшой комнатке в дальних покоях замка. На сей раз Один выбрал облик старушки, собирательницы трав, и предстал перед огорченным отцом Ринды. Старушка произнесла успокаивающие слова и протянула корзинку с переплетенными корнями и остролистыми травами, обещая быстрое излечение. Король признался, что с радостью позволил бы женщине вылечить дочь, но опасается за безопасность всякого, кто приблизится к девушке. Даже теперь её крики, топание, вой и проклятия эхом разносились под сводами замка.
Старушка рассмеялась и заявила, что имела дело с худшими случаями, и попросила лишь остаться наедине с пациенткой. По требованию хозяина пара невольников оттащила бревна и камни, которыми была забаррикадирована дверь. Тотчас рабы отпрянули назад, не желая оказаться на пути. Старушка оттянула огромные засовы, повернула ключи в замках и приоткрыла дверь настолько, чтобы проскользнуть внутрь, приказав сразу же закрыть комнату.
Какое-то время обитатели замка еще слышали рев, но он постепенно затих, и, наконец, наступила тишина. Прошло немало времени, прежде чем старушка окликнула их через дверь. Слуги вновь убрали баррикады, и она появилась на пороге. За её спиной, свернувшись в углу, спала Ринда. Дыхание её было ровным, а выражение лица – безмятежным. «Теперь всё будет хорошо», - пообещала знахарка. Она отклонила предлагаемую королем оплату и исчезла.
Когда принцесса проснулась, то сообщила какую-то невероятную историю. Якобы к ней пришла женщина, обратилась в Бога, который взял её силой. Домашние считали это заблуждением – последствием приступа безумия – до тех пор, пока её живот не округлился. Она вынашивала ребенка невероятного размера и силы. Его маленькие кулачки сжимались и разжимались в чреве матери, словно в поисках меча, чтобы нанести удар, или стрелы, чтобы поразить цель.