В  темной и холодной глубине пещеры, почти сливаясь с непроглядным мраком, лежал огромный, скованный цепью, волк. Не обращая внимания на ледяные капли, падающие с потолка прямо на него, серое чудище бессмысленным взглядом сверлило сырой пол. Тело почти намокло, грозя пленнику простудой и запутанной, свалявшейся шерстью. Но это было меньшее, что волновало Фенрира. Восстанавливая в голове ход событий, волк вспоминал всё с самого начала. Как смеялся над асами, как унижал их, когда они в очередной раз пытались связать его. Вспомнил, как тревожно заголосили его друзья- черные, как ночь, вороны- когда Один принес ему Глейпнир. В тот момент хвостатому врагу Асгарда впервые зохотелось увидеть рядом с собой отца- уж он-то помешал бы одноглазому проходимцу... Прервав его размышления, в пещере раздались знакомые шаги, нарушая уже привычную, спокойную тишину. Неужто Один пожаловал? Подорвавшись, Фенрир понесся ко входу пещеры, гремя цепью, намереваясь отомстить заклятому врагу. Но увиденное заставило его резко остановиться, отчего громадный волк еще пару метров проехал по мокрому полу.
- Здравствуй, Фенрир. Как же ты позволил этому старому мошеннику до такой степени заморочить себе голову? 
Молча оглядывая отца, пленник порывался подбежать ближе, обнять его мохнатой лапой. Но горькое чувство обиды, терзавшее его всё это время, взяло верх.
- Заморочить голову? А где был ты всё это время, о великий Локи? Почему позволил Одину отправить тебя так далеко? Где твоё хваленое шестое чувство? Или ты уже начал стареть, дорогой отец?

Огромный волк молча сверлил отца взглядом, ожидая, когда тот ответит на его претензии. Фенрир понимал, что отец его был прав- никто из богов не являлся прислугой для другого, и отъезд Локи был добровольным, но то, что мастер обмана позволил обвести себя вокруг пальца, никак не укладывалось в голове у пленника.
- Я не мальчик на побегушках у Одноглазого, и уж кто-кто, а ты должен был бы это знать. Я просто был занят. И я считал тебя достаточно взрослым и самостоятельным, чтобы оставить ненадолго без присмотра. Очевидно, я ошибался. Глупо было дразнить асов... Теперь ты это понимаешь и сам, ведь так?
Великан молчал. Отвечать не хотелось, оправдываться- тоже. Необъяснимая усталость навалилась на волка, глаза начали закрываться сами собой, и родительские нотации действовали усыпляюще. Наконец Локи, подойдя вплотную, тихо прошептал:
- Они боятся тебя. Боятся твоей силы, твоей необузданности. И это очень плохо. Один привык уничтожать то, что его пугает. Если бы он смог, он бы тебя убил, но на твое счастье убить мое порождение не так то просто.
Смерив аса по-прежнему недовольным взглядом, Фенрир отвернулся от отца. Но тут же, повернувшись обратно, обнял Локи мохнатой лапой, стараясь не опрокинуть долгожданного гостя- с его габаритами это не составило бы проблем. Положив голову отцу на плечи, Фенрир ласково произнес:
- Больше, чем меня, он опасается нарушить веление норн и приблизить Рагнарек. А Тюр, ты его видел?- вспомнив, как он отомстил одному из асов, сын Локки радостно подскочил, хвастливо обернувшись вокруг своей оси.

Огромный волк, на некоторое время впав в детство и приняв по-щенячьи наивное выражение морды, продолжал суетливо егозить на месте, изредка придавливая лапой собственный хвост. Всё, что говорил его отец по поводу Рагнарека и предсказания норн, Фенрир пропускал мимо ушей- слишком много неприятных эмоций было связано с этими словами. Именно из-за длинного языка норн, игривого и ласкового волчонка прогнали из Асгарда, заставив окончательно возненавидеть всех его жителей. Наконец, угомонившись, пленник распластался на полу, положив морду между лапами и с ухмылкой наблюдая за Локи, с недоумением разглядывающего Глейпнир.
- Проклятье, почему она такая тонкая?
Вместо ответа волк оглушительно захохотал. Оживившись, он весело ответил отцу:
- На это я и купился. Ходят слухи, что здесь не обошлось без гномов. Ты ведь знаешь, эти пройдохи ради золота пойдут на всё. А цепь хороша, верно? Но боги, как же она режет тело!- с этими словами Фенрир демонстративно поднялся и повернулся к отцу правым боком- глубокие рубцы, оставленные коварной цепью, покрывали большую часть тела.

Фенрир, отвернувшись от отца, молча стоял перед ним, демонстрируя свои раны. Тепло, которого давно не видела эта пещера, коснулось глубоких рубцов на теле волка- от неожиданности тот резко повернул голову назад, и тут же затих- Локи применил целительную магию, заранее зная, что после неё наступает болезненно чувство бессилья и усталости- тем более, если владеешь ей в меньшей степени, чем следует. Так произошло и на этот раз- волчьи раны затянулись почти мгновенно, исцеляющее тепло и легкое сиянье, исходящее от рук отца, погасли, а Мастер Обмана устало опустился на холодный, твердый пол темницы. После повисшего молчания раздались тихие, в какой-то степени, как показалось пленнику, неловкие слова:
- Мне жаль. Мне жаль, но это все, что я пока могу для тебя сделать.
Приблизившись к отцу, Фенрир слегка подул на него- вид у Локи был нехороший, и холодный освежающий ветер пойдет ему только на пользу- а дыхание Фенрира по силе ветру не уступало. Немного помолчав, пленник ответил:
- Я буду благодарен даже этому. К тому же, потом ты ничего не сможешь сделать- признай это. Один слишком боится приближения смерти, чтобы проявить сочувствие. Да, кстати... Меня частенько навещают его прихвостни- Хугин и Мунин, да и он сам нередко навещает меня. В последнюю нашу встречу грозился вонзить меч в мое горло, чтобы я меньше болтал. Только он по-прежнему опасается меня, чтобы подойти слишком близко.

Отредактировано Фенрир (2011-06-09 13:14:38)

Решив немного передохнуть, Один сел на огромный валун, расположенный недалеко от темницы Фенрира. Слейпнир был нездоров, и Одноглазый решил совершить небольшую прогулку, оставив жеребца в Асгарде. Впрочем, так думали Асы. На самом же деле Отец Богов давно планировал нанести визит плененному чудовищу - тот был слишком агрессивен в последнее время, и было необходимо предпринять меры, чтобы обезопасить себя и других. Хитрые ведьмы дали подсказку - «Воткни меч в его горло - и волк станет собакой». И сейчас Один сжимал меч, спрятанный в ножнах, под длинным плащом - меч, который заставит этого пса замолчать до самого Рагнарека.
Немного передохнув, Ас продолжил путь. До пещеры оставалось не более пяти минут ходу. Бедная Фрейя. Она так жалеет отродье Локи, что наверняка применила бы свою магию, чтобы остановить меня. Впрочем, как говорил мой названый брат, «немного лжи еще никому не повредило». Раздумывая о том, что сейчас творилось в Асгарде, Один не заметил в воздухе запах рун - запах, который может почувствовать только тот, кто ради знаний когда-то отдал свою жизнь. А заметь его, Одноглазый наверняка был бы осмотрительней.
Приблизившись к темнице, Один вынул меч, облокотившись на него, но так, чтобы оружия не было видно. Не говоря ни слова, тюремщик ожидал своего пленника, уверенный в том, что тот, одержимый местью, через несколько мгновений выскочит навстречу.

Отредактировано Один (2011-06-10 15:05:56)

Волк не заставил долго себя ждать. То ли враги Одина были слишком предсказуемы, то ли он знал их слишком хорошо – но ас высчитал появление Фенрира до секунды, что явно его позабавило. Впрочем, чудовища всегда были такими – бездумными, предсказуемыми. Не сходя с места, Одноглазый спокойно смотрел на подлетевшего к нему пленника, зачем-то взявшего в зубы цепь. Неужели решил испробовать её на зуб? Глупо и бессмысленно. Больше вероятности превратить клыки в пыль, чем разгрызть Глейпнир.
- Зачем пожаловал, Одноглазый? Решил еще раз полюбоваться плодами своей подлости?
По-прежнему сохраняя спокойствие, Отец богов, хоть и было немного не по себе, ответил совершенно безразличным голосом:
- Подлости? О какой подлости ты говоришь? Посадить на цепь шавку, которая угрожает моему миру – это не подлость, а необходимость. Хоть ты и сын Локи, мне тебя не жаль. И знаешь, Фенрир,- тут Один отвернул часть плаща, так, чтобы был виден острый, мощный меч,- коль я Владыка Асгарда, я обязан защищать его жителей от таких, как ты.
Взяв меч в руки, Одноглазый уверенно пошел на волка, решив во чтобы то ни стало исполнить задуманное

Торжественно, с некоторой долей величия поглядывая на Фенрира, словно принося жертву создателю, Один наступал на волка, держа меч прямо перед собой, так, чтобы пёс не напал на него. Несмотря на то, что исполин был в надежных путах, Одноглазый немного побаивался его – точнее, его огромного роста, его прыткости и силы. Он был опасен. Именно поэтому Один пришел сюда – чтобы обезопасить своих подданных. Эта мысль была великолепным оправданием его настоящей жестокости, о которой прекрасно знало всё его божественное окружение. Серый волк медленно пятился назад, хотя обычно он всей грудью бросался на мечи и копья – и это настораживало, не давало расслабляться. Сосредоточенный, Отец дружин не замечал, как постепенно отдаляется от входа в волчью темницу, все больше углубляясь в темноту. Уверенный в том, что сын Локи просто-напросто боится смерти, Один уже предвкушал, как воткнет этот острый, блестящий меч в его глотку, заставив своего пленника замолчать до самого Рагнарека. Наконец, не выдержав напряжения, ас рванулся вперед, резко нанеся удар мечом, целясь в морду ненавистного врага.

Стратегия волка оказалась весьма и весьма выигрышной. Да, раненая пасть горела и ныла от боли, задняя лапа, напоровшись на меч, так и стремилась повиснуть, как тряпка, но и Один получил своё. Глядя, как соперник повалился в груду остро заточенных камней, Фенрир прищелкнул клыками от радости, и тут же взвыл от боли, прикусив раненый язык. Но боль сейчас не значила ничего, по сравнению с возможностью раз и навсегда покончить с Одноглазым, а потому пленник снова ринулся в бой.
Надо ли говорить о том, что в тот момент, когда исполин, подпрыгнув, приземлился на пол, его задняя лапа совсем вышла из строя, бездейственно повиснув у хвоста? Сын Локи прекрасно понимал, что противостоять богу в таком состоянии бессмысленно, но не отступать же перед соперником на глазах у своего отца, верно?
Цверги, это что еще?! Огненный шар, пролетев прямо между разбушевавшимися врагами, опалил кончик волчьего носа, что заставило его обладателя кинуться к ближайшему подземному источнику, дабы хоть немного уменьшить боль.
- Вы совсем с ума посходили? Пререкратите это сейчас же! Что вы тут вытворяете?
Фенрир, всё еще держа нос под струей холодной воды, недовольно ответил:
- Великий Один никак не может успокоиться. Что, хмель в голову ударил?

Как и всегда, Локи в очередной раз испортил все планы. А было так заманчиво покончить с ненавистным волком, хотя бы попытаться нарушить пророчество норн. Один уже представлял, как во всех девяти мирах духи разносят весть о смерти исполина. Но нет, придется отложить сладкую месть на потом…
- Я победил? Ошибаешься, Лофт. Моя победа будет полной только тогда, как Асгарду и Мидгарду не будут угрожать клыки твоего сына! Глейпнир хоть и крепка, а Фенрир силен. – переведя взгляд на пленника, которому не слабо досталось, Одноглазый раздраженно вздохнул – Хотя о чем я говорю. Узы дают о себе знать.
Подобрав меч, которому сегодня не суждено было оказаться в пасти своей жертвы, Высокий рукой отер волчью кровь с лезвия, и, подняв её, громко произнес:
- Странно думать, что эта кровь течет и в тебе, Локи. Однако безопасность асов для меня превыше вашего родства. Кстати об асах… Асгард обеспокоен Ёрмунгандом. Поспеши, если не хочешь, чтобы он оказался рядом с Фенриром.
Повернувшись в сторону выхода, Один направился к Слейпниру, и, вскочив на восьминогое чудо, поскакал в Асгард.